Сакура… Имя сладкое, даже приторное, и вовсе не веет от него легким ароматом цветов сакуры, не вспоминается весенняя прохлада и нежность солнечного света. При одном его звучание в голове появляются воспоминания о назойливой, немного глупой и наивной девочке, которая постоянно бегала за ним с неизменным «Саске-кун», на которое он уже даже перестал обращать какое-либо внимание. Почему-то воспоминания о ней вызывают легкую улыбку, ведь не может он сказать, что с нею у Учиха не было никаких хороших воспоминаний! Были, они действительно было, и за то короткое время, что он с нею общался, Саске понимал, что привязывается к ней, и что, наверно, смог бы пожертвовать ради нее жизнью. Совместные посиделки в кафе тоже остались у него в памяти. Тогда Сакура очень много болтала, да так много, что еда и чай, которые она заказывала, оставались почти нетронутыми. И если сначала ее болтовня была равносильна назойливому жужжанию мухи над ухом, то потом это был признак стабильности и уюта в их команде, и Саске расслаблялся под звуки ее, достаточно мелодичного для такого юного возраста, голоса. Он даже не вслушивался в ее слова, не смотрел ей в рот, как это делал по уши влюбленный в нее Наруто, а воспринимал лишь интонации, темп, и это его успокаивало и вселяло размеренность в его тревожную жизнь. Наблюдая за ней, он замечал, как она менялась, как эти изменения плавно переделывают ее, ломают характер, делая из нее более сильного человека. Конечно, чуунинский экзамен выдерживает не каждый, и он даже сначала думал, что она не справится, ан-нет, смогла, сделала, выстояла. И он действительно был ей благодарен, за то, что она для него сделала. Но если он хочет стать по-настоящему сильным, тренировок Орочимару мало, он это понимает. Ему нужно выдрать из памяти, а самое главное из сердца все эти воспоминания и чувства, и он верит, что сможет, не понимая, что вместе с ними он может лишиться части своей души.
Осторожно: ООС!
Сакура… Имя сладкое, даже приторное, и вовсе не веет от него легким ароматом цветов сакуры, не вспоминается весенняя прохлада и нежность солнечного света. При одном его звучание в голове появляются воспоминания о назойливой, немного глупой и наивной девочке, которая постоянно бегала за ним с неизменным «Саске-кун», на которое он уже даже перестал обращать какое-либо внимание. Почему-то воспоминания о ней вызывают легкую улыбку, ведь не может он сказать, что с нею у Учиха не было никаких хороших воспоминаний! Были, они действительно было, и за то короткое время, что он с нею общался, Саске понимал, что привязывается к ней, и что, наверно, смог бы пожертвовать ради нее жизнью.
Совместные посиделки в кафе тоже остались у него в памяти. Тогда Сакура очень много болтала, да так много, что еда и чай, которые она заказывала, оставались почти нетронутыми. И если сначала ее болтовня была равносильна назойливому жужжанию мухи над ухом, то потом это был признак стабильности и уюта в их команде, и Саске расслаблялся под звуки ее, достаточно мелодичного для такого юного возраста, голоса. Он даже не вслушивался в ее слова, не смотрел ей в рот, как это делал по уши влюбленный в нее Наруто, а воспринимал лишь интонации, темп, и это его успокаивало и вселяло размеренность в его тревожную жизнь.
Наблюдая за ней, он замечал, как она менялась, как эти изменения плавно переделывают ее, ломают характер, делая из нее более сильного человека. Конечно, чуунинский экзамен выдерживает не каждый, и он даже сначала думал, что она не справится, ан-нет, смогла, сделала, выстояла. И он действительно был ей благодарен, за то, что она для него сделала.
Но если он хочет стать по-настоящему сильным, тренировок Орочимару мало, он это понимает. Ему нужно выдрать из памяти, а самое главное из сердца все эти воспоминания и чувства, и он верит, что сможет, не понимая, что вместе с ними он может лишиться части своей души.
Спасибо за исполнение, я уж и не надеялся, что кто-то попробует и задумается.